Нобелевская речь Светланы Алексиевич

“Я жила в стране, где нас с детства учили умирать. Учили смерти. Нам говорили, что человек существует, чтобы отдать себя, чтобы сгореть, чтобы пожертвовать собой. Учили любить человека с ружьем. Если бы я выросла в другой стране, то я бы не смогла пройти этот путь. Зло беспощадно, к нему нужно иметь прививку. Но мы выросли среди палачей и жертв. Пусть наши родители жили в страхе и не все нам рассказывали, а чаще ничего не рассказывали, но сам воздух нашей жизни был отравлен этим. Зло все время подглядывало за нами.” Полный текст речи представлен здесь.

Мои воспоминания только частично совпадают с тем, о чем сказала Светлана. Я согласен с ней, когда она говорит: “Нам говорили, что человек существует, чтобы отдать себя, чтобы сгореть, чтобы пожертвовать собой”. Но я не помню, что бы нас “Учили любить человека с ружьем”. И я не согласен с тем, что “нас с детства учили умирать. Учили смерти”.

Конечно, в какой-то степени все страны призывают своих сограждан к терпению – временному, конечно – ради дальней большой цели, или даже к готовности умереть за хорошее дело. И в СССР этот призыв, наверное, был более выражен (правда, у меня нет опыта жизни во многих странах). Я помню фильмы о героях, погибших за общее дело. Но я не могу согласиться с тем, что была какая-то особенная “учеба смерти”. Скорее, это некоторое поэтическое преувеличение у Светланы, с целью подчеркнуть аспект личного
жертвоприношения ради общего дела, который в СССР, безусловно, присутствовал. На ум невольно приходит фильм Андрея Тарковского “Жертвоприношение”, который выразил наднациональный характер этого чувства самопожертвования ради других. Но, повторю, такой аспект присутствует везде. Взять хотя бы чувство патриотизма и, вообще, подчеркивание любви к своей стране и какой-то главной национальной идеи.

Например, я живу за пределами территории бывшего СССР уже двадцать лет, шестнадцать из них в США. “Американская мечта” – идея о том что, как говорится в Декларации независимости, “жизнь каждого должна быть лучше, богаче и полнее, с возможностями для каждого в соответствии с его способностями или достижениями — независимо от социального класса или обстоятельств рождения” – продолжает быть основой мировоззрения типичного американца. С каждым годом, даже уже на моем веку здесь, эта идея все меньше отражает реальность. И тот же типичный американец обычно соглашается, что американская жизнь все больше отличается от идеала, но добавляет, что “все равно эта страна лучше любой другой.” То есть условия жизни здесь ближе к Американской мечте, чем где либо еще. Правда ли это, судить не берусь.

Но вернемся к тому, о чем сказала в своей речи Светланы. То, как она описывает жизнь в СССР и после него, подтверждает американцу и, вообще, всему западному миру правильность преимущество их образа жизни. Действительно, кто бы захотел жить в стране, где “учат умирать” и где “…мы выросли среди палачей и жертв?”

Но я вспоминаю, как, юношей, я почти каждое утро просыпался с мыслью о том, как мне повезло, что я живу в Советском Союзе и как жаль, что не все люди могут здесь жить, и как я хотел бы помочь всем жить так же. Это было одной из основных мотиваций работать так, чтобы построить настоящий коммунизм – страну материального изобилия, где никто не заботится о материальном, но стремится максимально применить себя на благо человечества, и в этом находит собственное удовлетворение, зная, что сделал все, что мог. И, достигнув этого, мы бы распространили этот новый способ жизни по всему миру, и все были бы так же счастливы. Да, так я тогда думал.

И если бы меня спросили тогда, хотел бы я поехать жить в другую страну, я бы сказал, нет, или, может быть, только для посещения. Но зачем даже и временно куда-то ехать? Ведь там опасности на каждом шагу. Мы были полностью изолированы от любой информации из-за рубежа, за исключением действительно плохие новости (кстати, это именно то, чего Путин сумел добиться сегодня тоже, но по-другому – с помощью потопления любых положительных новостей из-за рубежа в море выдуманных новостей и интерпретаций). До распада СССР, я никогда не встречал никого, кто ездил за границу. Я никогда не видел “живого” иностранца, только по телевизору. Поэтому, будучи подростком, я даже иногда допускал, что других стран просто нет, а по телевизору показывают придуманные фильмы. Полная изоляция. Простой и понятный мир без лишних сомнений.

Даже после распада СССР я не хотел никуда уезжать, особенно ради “возможностей”. Мне их и дома хватало – в том месте, которое я любил, где жила вся моя семья и друзья, где я был счастлив.

Затем правящие преступники ограбили меня и большинство людей. Я стал предпринимателем, зарабатывая разработкой программного обеспечения, но грубый рэкет остановил рост моей компании. Поэтому я начал искать спасения за рубежом. Точнее, для себя лично я бы, наверное, нашел бы какую-то крошечный нишу где-нибудь дома. Но у меня уже была семья, в том числе двое талантливых подростков дочерей, и я просто обязан был вывезти их из той ситуации физической опасности, психологического и морального краха. Моя жена и я даже допускали, что они уедут одни, и мы никогда не увидим их снова. К счастью, в конце концов, мы получили возможность эмигрировать в США вместе.

Во время полета над океаном в первый раз, я был почти уверен, что мы будем бедствовать и работать за минимальную зарплату, если посчастливится получить работу вообще. Многие эмигрировавшие раньше нас рассказывали очень грустные истории. Я никогда не слышал об успехах советских эмигрантов в США, пока не приехал сюда. Мы решили сделать это только потому, что, нам казалось, нам не могло быть хуже, чем было дома.

Сегодня я средний американец. Но мы были очень близки к полному разорению и до сих пор имеем шанс на провал, как и каждый американец. Несколько раз нам просто очень повезло. Вот почему, если кто-то сегодня спрашивает моего совета, иммигрировать сюда или нет, я сначала предлагаю подумать без предубеждения, ради чего он это хочет делать.

Когда Светлана говорит о трагедии “красных”, эта история приобретает мрачный оттенок из-за того, что все закончилось полным развалом и трагедией. Если бы построить новое общество удалось, то все жертвы на пути к победе назывались бы героями. Но не получилось. И все-таки, когда Светлана говорит, что “Нам говорили, что человек существует, чтобы отдать себя, чтобы сгореть, чтобы пожертвовать собой”, я с ней согласен и по-прежнему так считаю. Почему бы не пожертвовать собой, если дело того стоит?