Витгенштейн 1. Открытие

Я открыл для себя Витгенштейна. Если вы никогда о нем не слышали, я очень рекомендую прочесть хотя бы его биографию на Wikipedia. Он прожил очень необычную жизнь, полную крайностей: огромное богатство (в доме родителей, где он вырос, было семь роялей) и добровольная бедность, счастье и депрессия (трое из пяти его братьев покончили жизнь самоубийством), мир и война (четыре года на фронте Первой мировой, высокие боевые награды на Русском фронте и девять месяцев в плену у итальянцев), слава и незаметная жизнь в деревне в роли сельского учителя, сердце, разбитое смертью близких друзей, и жестокость к детям (до крови надорванные уши учеников и возможно даже смерть одного ученика от удара по голове), заносчивость (“Не старайтесь, все равно вы это не поймете,”-говорил он своим коллегам о своей книге) и смирение (безжалостное по отношению к себе преследование научное истины, признание своих ошибок и в работе, и в жизни). Похоже он не был приятным человеком, но его идеи до сих пор стимулируют других.  

Он общался и работал с величайшими людьми своего времени. Учился у Бертрана Рассела, обсуждал свои идеи с Аланом Тьюрингом. Великий экономист Джон Кейнс писал своей жене в 1929 году о 40-летнем Витгенштейне: “Ну, вот, сам Бог ступил к нам на землю. Я встречаю его в 5:15 на вокзале.” Как русскому, мне так же интересен и приятен тот факт, что он всегда носил с собой “Краткое изложение Евангелия” Толстого и почти наизусть знал “Братьев Карамазовых” Достоевского. И еще один забавный факт: он учился в одной школе с Гитлером, но они, по-видимому, не общались. 

Витгенштейн был безусловно необычным человеком. Бертран Рассел считал его гением. И, в соответствие с этой характеристикой, он перевернул философию и весь подход к нашему пониманию того, как мы говорим и думаем подобно тому, как это сделал в свое время Кант (хотя не все профессионалы с этим согласны).

Но, каковы бы ну были разные мнения о нем, встреча с Витгенштейном обогатила мою жизнь и помогла ответить на вопросы, на которые я и не надеялся найти ответы.

Я никогда не думал о языке как механизме воспроизведения образа реальности в головах других людей. Но даже не думая таким образом, именно это привлекало меня в работе писателя. Помните, как ребенком вы выходили из кинотеатра на режущую ярким светом глаза улицу? Как хотелось остаться в мире только что закончившегося фильма. Таким же образом умелые писатели влияют на наше восприятие мира, формируют его. Иногда мы становимся от этого лучше. Иногда нет. Я хотел стать писателем для того, чтобы изменить мир к лучшему. Оказалось, у каждого есть свое понятие “лучшего.” Я говорю об этом потому, что Витгенштейн распространил эту способность влияния на весь язык. Ведь мы действительно влияем на всех, с кем общаемся, не правда ли?

Другая идея, которая меня очень впечатлила это то, что значение слова приходит из контекста – из предложения, в котором оно используется, из контекста, в котором стоит предложение. Мне всегда было непонятно, почему нельзя дать одного определения значения слова. Традиционное толкование значения слова — это собрание всех известных его употреблений. Сократ – другая загадочная для меня личность, которую “разгадал” для меня Витгенштейн – приставал к людям, требуя единственного определения какого-нибудь понятия и тут же находил пример, который формально подходил под определение, но не входил в это понятие.  

Мне всегда было жаль Сократа, не способного найти понимания с другими людьми. Витгенштейн свел Сократа с пьедестала в моих глазах, показав, что Сократ растратил понапрасну свой талант на попытку найти одно определение значения слова. Вместо этого, ему надо было увидеть, что такое определение просто не может существовать, и заняться чем-то полезным. 

Еще мне было интересно прочесть, как Витгенштейн определяет правдивость любого утверждения. Он говорит, что существует три исхода:
— утверждение правдиво, если оно утверждает возможное и подтверждается на практике;
— утверждение ложно, если оно утверждает возможное и не подтверждается на практике;
— утверждение бессмысленно, если оно утверждает невозможное.

Для меня это значит, что каждое утверждение может быть проверено на правдивость практикой (экспериментом). Это похоже на то, что значение слова – это все его применения на практике. То есть, мы можем проверять правдивость слова так же, как мы проверяем правдивость любого события или действия – экспериментом. Таким образом не остается места мнениям и недоступным вещам в себе. Что нельзя подтвердить практикой, бессмысленно.

Тестирование утверждения дело не новое. Наука делает это каждый день. Но Витгенштейн идет дальше, утверждая похоже, что разум – понятие общественное, не частное (у каждого свой). При таком условии, трудная проблема сознания перестает существовать. Но тут я уже достиг конца своего понимания предмета. Мне еще много надо читать и понимать для того, чтобы идти дальше.

В любом случае, согласно Витгенштейна, язык моделирует мир. Но он ничего не говорит о синтаксисе языка. Это напоминает мне ситуацию в программировании. Лет сорок назад, гиганты программирования говорили, что программа моделирует реальный мир. Это была одной из главных причин для изобретения объектно-ориентированного языка. Теперь становится понятно, что такое утверждение было слишком смелым. Объектно-ориентированные языки сегодня начинают все больше использовать элементы функционального программирования. И структура программы все меньше и меньше похожа на структуру объектов реального мира.

Мне кажется, что такие же отношения существуют и между человеческим языком и реальным миром. Язык моделирует реальный мир, но у модели другая структура. Модель предсказывает поведение моделируемого объекта независимо от того, насколько алгоритмы похожи на реальные процессы. Например, фракталы хорошо моделируют береговую линию и резанные формы гор, но процессы создающие эти красоты в природе (ну, посмотрите на эти красивые Канадские Скалистые Горы!) ничего общего не имеют с математическими процедурами.

Я буду продолжать читать Витгенштейна и о нем и делится с вами своими открытиями. А перед тем, как расстаться, вот еще несколько его высказываний:

“Границы моего языка являются границами моего мира.”

“Я не знаю, для чего мы здесь, но я уверен, что мы здесь не для того, чтобы получать удовольствия.”

“Ад – это не другие люди. Ад – это ты сам.”

“Настоящий вопрос о жизни после смерти не в том, существует ли она, а в том, что, даже если она существует, то какую проблему это решает.“

“Ничего нет труднее, чем перестать обманывать самого себя.”

“О чем невозможно говорить, о том следует молчать.”